1919. Хождение по мифам, или Россия в огне
Из нашего далека совершенно непонятно, как Россия вообще пережила тот год. Магия цифр 1919 тогда никого не завораживала: Советской Республике было не до нумерологии. Чем обернется для страны год, начинавшийся под звуки «Интернационала» на отремонтированных курантах Спасской башни в полночь 31 декабря, не мог сказать никто. «Известия» переживают большие трудности с бумагой, типографские машины ломаются и простаивают без запчастей. Газета была вынуждена «ужаться» до двух полос. Но, несмотря на трудности, она ни на минуту не прекращает работы и всегда выходит вовремя.
Карта охваченной Гражданской войной и интервенцией Советской России каждый день заново щетинилась ежом кнопок-флажков: тут — «мы», там — «они», а завтра — всё наоборот. Территория страны менялась, как живая: то уменьшалась с отступлением Красной Армии, то снова увеличивалась, когда удавалось взять реванш.
«Известия» нон-стоп отслеживали ситуацию на фронтах. В ход шли все жанры, даже фельетоны, например, о Петлюре. Информация порой попадала в газету причудливо. Представьте себе в наш интернет-век, избалованной сверх легкостью информационной охоты: редактор «Известий» получал сведения об Одессе, поделенной интервентами на части и наглухо отрезанной от мира (телеграф не работал), из Екатеринослава через Белгород. Да, информация запаздывала, но хорошо, что она вообще доходила и публиковалась. Иначе как бы мы сегодня сравнили разные точки зрения на одни и те же события: ведь в то же самое время в Одессе Иван Бунин писал свои «Окаянные дни».
В США в начале года вышли «Десять дней, которые потрясли мир» Джона Рида. Владимир Ленин в предисловии к оригинальному изданию писал, что хотел бы видеть книгу об Октябрьской революции, напечатанной «миллионными тиражами». Но Иосиф Сталин так не думал, ведь Рид не показал его руководящей и направляющей роли. Сталин не раз критиковал сочинение Рида. Публиковаться в СССР оно стало лишь после 1957 года.
К слову, о роли Сталина в Гражданской войне. Те, кто учились в школе при жизни вождя, назубок знали про героическую оборону Царицына — ею руководил Сталин. А ведь царицынская эпопея была одним, пусть и очень ярким, эпизодом гигантской братоубийственной войны. И лишь вскользь упоминалась сдача Сталиным Антону Деникину в июле 1919 города, который вскоре будет носить его имя. Известный по учебникам истории призыв «Все на борьбу с Деникиным» появился после падения Царицына. Так что истина и мифы стояли тесно, плечом к плечу. И вот уже бывший граф Алексей Толстой в 1937-м специально дописывает к «Хождению по мукам» повесть «Хлеб», где роль Сталина в 1919-м показана так, как «надо». Существует мнение, что именно с «Хлеба» начался культ личности Сталина. Книга издавалась огромными тиражами. Практически не было семьи, где на полке не стоял бы «Хлеб».
А вот настоящего хлеба на столе в 1919-м почти не было. В январе декретом Совнаркома ввели продразверстку. Максим Горький организовал в Петрограде коммуну «Дом искусств», чтобы вставшие на сторону революции писатели и художники могли обогреться и подкормиться. Они читали лекции по искусству, за это платили. Александр Бенуа, Николай Гумилев, Андрей Белый, Александр Блок, Корней Чуковский — вот кому не дал пропасть Горький. Чуковский позднее писал: «У нас в доме искусств на кухне около 15 человек прислуги — и ни одного вора, и ни одной воровки. Поразительно! Но где найти 15 честных интеллигентных людей? Я еще не видел в эту эпоху ни одного».
Но они были — такие кристально-честные и наивные, как Блок. По иронии судьбы, Блока в феврале 1919-го арестовали и двое суток допрашивали в ЧК — эта история подорвала его здоровье. Спас тогда Блока нарком просвещения Анатолий Луначарский. А всё потому, что свою поэму «Двенадцать», свой гимн революции Блок напечатал в лево-эсеровском издании «Знамя труда». После выстрела Фанни Каплан в Ленина к левым эсерам отношение у властей было особое. Вот отнес бы он свою поэму в «Известия»! Но — историю не перепишешь.
Как не изменить и цитату Ленина, который 22 ноября 1919 сказал: «Единственное, что нас может погубить, — это вошь». Словно знал, что спустя год от холеры на Северном Кавказе умрет Инесса Арманд, а в Москве от тифа — Джон Рид, и похоронят их в одной могиле у Кремлевской стены. А в 1919-м «испанка» убила соратника Ленина Якова Свердлова — его именем в советские годы называли Екатеринбург. За месяц до Свердлова от «испанки» в белой Одессе умерла 26-летняя Вера Холодная, звезда российского немого кино, — болезнь не щадила никого.
Сколько всего жертв — известных и безвестных — унесла Гражданская война с обеих сторон, доподлинно неизвестно. Ясно одно: нам еще предстоит пройти долгий путь примирения и понимания тех яростных событий.
А тогда в стороне не мог оставаться никто. Даже аполитичный Максимилиан Волошин искренне переживал в 1919-м за Россию. Вот строки из его «Заклинания о русской земле»: «Чтоб оно, Царство Русское, не рассыпалось, не расплавилось, не расплескалось. Чтоб мы его, Царство Русское, в гульбе не разгуляли, в пляске не расплясали, в торгах не расторговали, в хвастне не расхвастали!».
Анахронизм 1919 года. На удивление актуальная заметка «Шапки долой!», причем актуальная наоборот. В 1919 году журналист думал, что «царский» обычай снимать шапки в присутственном месте — анахронизм и должен быть при социализме изжит. Социализма уже 25 лет как нет и в помине, а обычай живет — по крайней мере, среди воспитанных людей.
Объявление 1919 года. С продовольствием было туго. Хлеб, сахар, соль — по карточкам. Все граждане были поделены на категории. Приоритет — пролетариату. «Лишенцы» из числа «бывших» выменивали на толкучке на еду серебряные подстаканники, подсвечники, украшения и лисьи горжетки. Не принявшая революцию Зинаида Гиппиус пишет в «Черной книге»: «Трудно. Хлеб —300 рублей фунт. Продавать больше нечего». Судя по публикациям «Известий», в 1919-м сахар стоил 6 руб. 50 коп. за фунт (450 г), а номер «Известий» —50 коп.
Архив газеты "Известия" 1919 год:
Яков Свердлов — председатель ВЦИК Советов, убежденный большевик, фанатик революции. Земляк Максима Горького (тот усыновил его брата Зиновия, ставшего Максимом Пешковым). Тюрьмы и ссылки подкосили слабое здоровье Свердлова (брат его умер от туберкулеза). Яков Свердлов скончался в Москве 16 марта 1919 в возрасте 33лет от «испанки»: в 1918–1919 годах в мире свирепствовала пандемия испанского гриппа. За 25 месяцев болезнь унесла жизни 25 млн человек (больше, чем все потери в Первой мировой войне). В России погибло больше всех — 3 млн человек. Заболев, Свердлов лечиться не стал и сгорелбуквально за два дня. Даже в бреду он говорил о работе — в тот день открывался VIII съезд партии. За полчаса до смерти к Свердлову заходил Владимир Ленин, и больной его узнал. Это был поступок со стороны Ленина: «испанкой» заражались мгновенно (прививок не было). Кстати, в свое время Наполеон в Египте бесстрашно посещал своих солдат, заболевших чумой: он считал, что солдаты революции заслуживали почестей.
Памятная подборка о революционере Я.М. Свердлове вышла на первой полосе «Известий».
Антон Деникин — по рейтингу упоминаемости белых генералов в заголовках «Известий» в 1919 году лидером был Антон Иванович Деникин. Один из самых результативных генералов царской армии еще с русско-японской войны, после Октября он возглавил белое движение на юге России. И в этом качестве представлял для молодой Красной армии реальную угрозу. В 1918–1920 годах армия Деникина едва не захватила Царицын и Донбасс, находившиеся на стратегически важном южном направлении. 31 декабря 1919 года. «Известия» публикуют заметку «Финал Деникина» — о близком конце войск Деникина. Весной 1920 года Деникин скрылся на «белом пароходе» в эмиграцию, где прожил до 75 лет, оставив богатые мемуары —его юношеская любовь к сочинительству не прошла зря.
Роза Люксембург — вместе с Карлом Либкнехтом создала Германскую компартию на основе «Союза Спартака». Неудачу революции в Германии 1918–1919 годах Люксембург в «Известиях» объясняет тем, чтов сравнении с русской революциейнемецкая —еще «в детских башмаках». Однако и к русской революции у Люксембург были вопросы. Она задала их в брошюре, болезненно воспринятой в России. Роза Эдуардовна (так звали ее в Коминтерне) критиковала Ленина за диктатуру пролетариата: «С подавлением свободной политической жизни во всей стране жизнь и в Советах неизбежно всё более замирает... становится… подобием жизни, при котором только бюрократия остается действующим элементом». Немецкая коммунистка предвидела «диктатуру клики… но не пролетариата, а кучки политиканов».
